Уроки постсоветских реформ в России 

     Россия со времен возникновения Советского Союза могла существовать только как супердержава, один из двух полюсов мировых сил, и исчезновение его приведет к перекраиванию всех карт как минимум Евразии. Противоположный полюс (условно называемый капиталистическим миром) не заинтересован в сохранении своего антагониста, он заинтересован в обратном, в исчезновении его и по этому всякая попытка говорить с западом  на прежнем уровне супердержавы провоцирует отказ от инвестиций. Запад согласен инвестировать похороны супердержавы, но не вложит ни цента в усиление потенциального противника. Кроме того, инвестиции развитых стран в развивающиеся это всегда выкачивание денег. Капитал идет в страны, где рабочий труд дешевле, где можно навязать сбыт собственных товаров, так что с промышленным развитием инвестируемой страны ее общее положение включающее политическую, экономическую составляющие, по крайней мере, не улучшается. Инвестирование имеет смысл только в случае интеграции страны в клуб избранных, в случае допуска к “кормушке”, реального вхождения в “большую семерку”, или вхождение “семерки” в “клуб” интегрирующийся страны. Но для этого глобальные изменения должны пройти не только в стране-претенденте, но и в “семерке”.

     Советский Союз до начала девяностых годов представлял собой громадную религиозную общину наподобие утопических общин, возникавших в Англии и США в девятнадцатом веке. Члены этих общин объединялись, мечтая заложить основы совершенного человечества. Возникавшие вокруг сильной личности, фанатика одержимого системой идей, могущего увлечь за собой массы, общины кончали всегда одинаково, они разваливались рано или поздно. Чаще всего после смерти основателя и его ближайших сподвижников. Дух убежденности, уверенности  в правоте исповедуемых идей со временем улетучивался, и практика показала бесполезность борьбы с этим “выветриванием”. Причинами развала СССР часто называют падение цен на нефть, экономическое отставание, развитие интернета, информационных структур ставших главным органом прогресса капиталистических стран и не возможных в условиях тоталитаризма. Все так, все правильно. Но первопричина иная, она в исчезновении убежденности в идеях заложенных дедами-основателями. Сохранись “вера” и любые из названных или неназванных трудностей были бы решены, не выходя за рамки прежней системы. СССР проиграл холодную войну не, потому что оказался менее проворным или удачливым. Он должен был проиграть, ибо секта (община) часть большего, не содержит всей его усложненности. Только всеобщее движение может победить. Но циклопический эксперимент, продолжавшийся более семидесяти лет, не прошел впустую, он создал почву для будущих свершений и нового человека – по настоящему коллективное общество. Постсоветские реформы, по сути (хотя на первый взгляд и может показаться иначе) не перечеркивают прошлого, они обогащают, дают ему пространство развития. Коммунистическое общество, чтобы не говорили Маркс, Энгельс, Ленин должно быть универсальным, включающим в себя все виды свобод и частную собственность. В нем не должно быть запретов. По этому в начале девяностых началось движение как бы опровергающее все предыдущие усилия. Как-то вдруг оказалось, что народ себя собственником страны не ощущает, да и самого себя, как единицу не осознает. Он и раньше не был собственником и не осознавал единства, но, выражаясь языком упанишад “он не знал, что не знал”, а тут вдруг осознал. Время пришло, наверное. И попытался стать собственником, подражая соседям. Но случилась та же история что и с октябрьской революцией. Было побуждение масс, уловленное маленькой группкой людей оказавшихся у власти волей случая и собственного упорства. Несколько человек стали кроить и шить страну по собственному разумению, совершенно не представляя реального положения дел. С одной стороны их нельзя упрекнуть в ошибках и колоссальных просчетах, ведь кому-то надо было что-то делать, когда народ безмолвствовал. С другой стороны время для экспериментов, черновой работы кончилось, необходимо срочно подвести итог.

     А итог таков. Все совместно нажитое имущество предыдущими поколениями россиян было разделено между несколькими крупными начальниками, составляющими едва ли один процент населения. С одной стороны этому опять же есть объяснение: действовать, перестраивать экономику из плановой в рыночную нужно было немедленно, не сходя с места, а реально, это могли сделать только те самые начальники. С другой же стороны на сегодняшний день мы имеем совершенно новое положение дел, экономику семимильными шагами двигающуюся в пропасть. Внутренняя политика последних десяти лет строилась на надеждах инвестиций, в то время как внешняя политика постоянно подчеркивавшая ”супердержавность” эти инвестиции отбрасывала. “Двумя тракторами”, двигающимися в противоположных направлениях страна разрывалась пополам. Так называемые реформаторы совершив очередную революцию с экспроприацией всей собственности уговаривают нас признать это справедливым. Они говорят что нам нужно смирится с таким распределением богатства по тому что мы строим правовое государство, демократию, рынок. Но как можно строить упомянутые вещи на сплошной лжи, воровстве, произволе? Это напоминает рассуждения бандитов, ограбивших нас до нитки и говорящих: “А вот с этого момента мы начинаем жить честно и частная собственность начинает считаться неприкосновенной. Давайте введем срок давности на этот грабеж и преступлением будет считаться только то, что происходило после. Ведь мы, владельцы заводов, газет, пароходов кормим вас, голодранцев, даем вам работу, отчисляем в бюджет налоги!” В таком наглом, хамском, циничном ключе выступают к сожалению не только ворье наловившее рыбу в мутной воде, не только те немногочисленные бизнесмены честно заработавшие состояния, но и интеллигентно-демократические фракции Государственной Думы, достойнейшие политологи, журналисты, мыслители. На сегодняшний день необходимо решить стратегический вопрос развития. С исчезновением “супердержавности” России, ее как мирового полюса, ни какие инвестиции не улучшат положения, ведь тогда она не будет членом клуба избранных ни по каким параметрам. Ее просто превратят в очередную страну Третьего Мира, источник дешевой рабочей силы и сырья. Надежда есть только на скрытые проблемы в странах большей семерки. Их процветание, а так же процветание стран Западной Европы связано с эксплуатацией всего остального мира. Когда страны Азии, Африки (а это время стоит на пороге) станут на столько организованными что бы закрыть свои границы для проникновения экономической экспансии, начнут собственную протекционистскую политику, откажут в сырьевом экспорте, тогда золотой век закончится. В условиях вновь возникшего напряжения кардинально сменятся приоритеты, тип господствующей социальной философии. Здесь и есть возможность слияния, интеграции двух прежде враждовавших сторон, полюсов. Пока Запад сыт и доволен, ощущает себя в безопасности плевать он хотел на всех кроме собственной персоны. Он и гуманитарной помощью будет заниматься только чтобы не возникли для него более серьезные проблемы.

     России в ближайшее время (десяток лет) нужно надеяться только на себя, на собственные силы. А так называемая консолидация общества могущая преодолеть трудности, невозможна без честного передела собственности. Лож, что передел прольет реки крови. Непередел прольет их! Не может бандит быть хорошим человеком, не может монета иметь только одну сторону, не может ворованное стать честно нажитым. Консолидация не возможна и без многоукладной экономики, свободы слова, политических, правовых и иных свобод. Путь к счастью подобен лезвию бритвы. Справа огромная антипатия ко всему связанному с тоталитарным прошлым, слева такая же антипатия к тоталитарному настоящему. И нам предстоит пройти, балансируя между двумя пропастями. Тот, кто старался изучать экономику беспристрастно, пытался дойти до самой сути ее законов, кто читал всех этих классиков: Адама Смита, Маркса, Кейнса бесконечно опровергающих друг друга, тот непременно поймет что экономика и идеология одно и тоже. Никто не может предсказать заранее развитие событий, причины взлетов, кризисов. Улавливая отдельные тенденции, закономерности экономисты иногда попадают “в десятку” создавая “экономические чудеса”, и столь же часто ошибаются. Экономика неразрывно связана с человеческой психикой, не подчиняющейся ни каким законам, и, следовательно, по большому счету сама выше всяких законов. Господствующая сейчас вера во всякие “гарвардские” “чикагские” школы, в сложнейшие дифференциальные уравнения описывающие тысячи параметров и обрабатывающиеся на мощнейших компьютерах помногу часов сродни средневековой вере в Силу Христовой церкви. Мы слишком загипнотизированы учеными, мудреными теориями вызывающими благоговейный трепет, чтобы видеть простые вещи. Дело не в учениях или в их отсутствии. На пример Адам Смит рассуждал просто: всякий протекционизм вреден для конкуренции. Правительство должно устранится от всех экономических дел, предоставив их частной инициативе. В его ведомстве находится только законотворчество, надзор за их соблюдением, внешняя политика, содержание армии. Как только чиновники начинаю заниматься социальной сферой, плановым хозяйствованием, когда нарушается “правило регулирования невидимой руки” сразу начинаются хищения, злоупотребления, бардак. И для первой капиталистической страны мира (по сути, для всего остального мира) это верно. Но когда в нашей стране промышленность не развита, а сосед завозит дешевый товар, то отечественная промышленность никогда не поднимется. Тогда прав немецкий протекционист Ф.Лист. Когда же наше правительство, объявляя жесткую политику протекционизма ради “национальных интересов” заставляет нас питаться подножным кормом, мы вправе спросить его, так ли уж важны эти национальные интересы Миру, чтобы влачить из-за них жалкое существование. Экономика зависит от точки зрения на политику, и, наверное, единственное правило, какое может только быть это прямая пропорциональность свободы от интенсивности развития.

     Свободу не дашь больше чем “клиент” может взять. Если же она дается не подготовленным людям, то фактически одна форма угнетения переходит в другую, и весь процесс напоминает толчение воды в ступе. (Крепостное право в России отменили в 1861 году, но с приходом к власти большевиков оно возродилось, переродилось с новой силой.) Августовский путч девяносто первого года и его поражение, полученные в результате изменения были революцией сверху. Подавляющее большинство населения вело себя пассивно, в лучшем случае словесно поддерживая демократов. Оно хотело только мещанских утех материального достатка, не понимая, что главное “в повозке лошадь, а не телега", права, свободы, а не насыщенность рынка товарами. Каким то странным образом абсолютизм, тоталитаризм в России благополучно мутирует. Победа над путчистами и все последующие события лишь посеяли семена будущего правового прогресса, осознания каждым себя интегральной личностью. Решающий бой еще не выигран, он даже не начинался. Можно сказать, что свобода это непрерывный бой за нее. Глядя же на нынешнее положение дел, хочется вспомнить старый большевистский лозунг: “буржуазная парламентская демократия – продажная девка капитализма!”

     Процесс ломки советских порядков, выработка иной идеологии, ценностей были начаты самим советским высшим руководством. В результате столкновений мнений на московском Олимпе, из центра всей стране стала навязываться очень прогрессивная, но совершенно чуждая советскому народу модель государственности. Это не было ошибкой, более того, столь резкие шаги отражали насущнейшую необходимость в них, но следует помнить, что во всяком деле есть подготовительная часть, а есть непосредственное осуществление задуманного. Если наша цель превращение авторитарного государства в правовое, осуществление всех возможных в человеческом обществе свобод, то наикратчайший и может быть единственный путь к этому - пробуждение сознания большинства. Как  пробудить в тупом, темном, подловатом сознании тягу к правде, знанию и чувству собственного достоинства? Пусть ответ не покажется бесчеловечным. Нужно подавить его (сознание человека) показать ему беспомощность, ничтожество его перед внешней силой (государством) подобно тоталитаризму Сталина, месить, кромсать эту неподатливую массу швыряя ее в кровавую купель столько раз, сколько надо, и отвечать лишь на порывы любви любовью. К сожалению, подавляющая часть населения живет по принципу: “Правда это сила. Кто победил тот и прав.” В таких условиях слишком рано спасать людей от собственного эгоизма вырывая их из прочных тисков советской системы, в которой каждая входящая единица была нолем. Рано давать весь набор свобод, могущих привести к всеобщей катастрофе. После десяти лет коллективного плюрализма, в начале двадцать первого века настало время снова ввергнуть Россию в советские порядки, надев на нее узду единственной правящей партии. Иначе, вновь вернутся времена царствования хамов с незаконченным средним образованием, с лозунгом: “грабь и убивай, сколько сможешь”. Эти “хамы” состоят из, казалось бы, очень разных людей. Это и бывшая кепеэсесовская элита - КПРФ, и переметнувшиеся от нее в лагерь парламентарного капитализма новые буржуи, да и вся основная часть населения жующая, подворовывающая, подсиживающая ближнего, тихим сопом пишущая фиговые диссертации во всех областях науки, заседающая в избираемых органах всех уровней, торгующая на рынках, растящая детей и внуков, занимающаяся всеми видами искусства. Ну не просили все эти люди то, что им дали! А для спасения их от себя самих, от того чтобы они не пожрали друг друга как крысы в банке нужно всего ничего, просто нескольким людям определяющим течение событий своим пониманием отстраниться, не участвовать, не поддерживать ни кого. Ни Ельцина, ни думские фракции, партии, движения, блоки, союзы, ни демократию или парламентаризм, любые ценности. И тогда все само успокоится, вернутся советские порядки, и упомянутая масса придет просить варяга (пророка, героя духа, основателя новой философии)  на царство. Кроме того, клетка безальтернативной партии нужна для охраны небольшой прослойки населения составляющей примерно десять процентов населения, которая понимает ценность индивидуализма в рамках правового государства. (А.Солженицыну принадлежат слова: свободу дает не победившая, а проигравшая революция.)  

     Конкретизируя проблему областью экономики можно сказать, что для мощного рывка низвергающего денежные потоки на иссушенную российскую землю, стимулирующего все жизненные процессы, включая культуру, правосознание, ментальность (в смысле способности самостоятельно стройно мыслить) очень подходит так называемый демократический централизм. Решение принимается в центре и всеми средствами пропаганды без совещаний, опроса мнений, на местах доводиться до всех уровней с безоговорочным исполнением указаний. Жесткая однопартийная система позволяет в короткий срок произвести мощные, гигантские подвижки в заданном направлении. Плюс ко всему сразу подавляется всякая критика идущая вразрез с генеральной линией партии. Принципы стахановских методов ведения народного хозяйства хорошо известны. При помощи умело поставленной пропаганды можно легко убедить подавляющую часть населения за не большое вознаграждение совершать трудовые подвиги огромных масштабов. Действительно, планово-мобилизационный метод на много убыточнее метода частной инициативы, но в условиях, когда доля частной инициативы и скорость ее роста почти не ощутимы, годится всякий иной метод, в том числе вышепоименованный. Лучше что-то, чем ничего. Бесспорен так же и короткий срок жизни планово-мобилизационных успехов. С крушением искусственной политической системы обнаружится масса просчетов (не там выстроены заводы, расточительна схема транспортировки, ошибочно выбраны приоритеты, не естественна организация крупного производства) чреватых новыми развалами при следующей либерализации. Но даже такой успех лучше, чем ничего. Разумеется, как только партия, состоящая из самых прогрессивных элементов, монополизирует власть, она начнет вырождаться с геометрической прогрессией и очень скоро превратиться в свою противоположность. Но положительным фактором будет все нарастающее массовое недовольство ограничением свобод. И когда нисходящая кривая партийной эффективности в зависимости от времени, встретится с восходящей кривой народного возмущения, произойдет разрыв описываемой схемы, начнется следующий этап плюрализма.

     Отметим важную особенность. Все постсоветские изменения: новая конституция, упор на парламентаризм, декларация начала строительства правового государства и т.д., выросли из фактической монархии, в которой единственной определяющей волей был Б.Н. Ельцин. Он был законом, истиной, властью. Огромная часть населения, органически отвергающая монархию, тем ни менее, осознает и поддерживает такое положение дел, оправдывая его необходимостью созревания парламентской буржуазной демократии под материнскими, августейшими защитными покровами. С исчерпыванием импульса этой тенденции начнется новый процесс, контуры которого мы пытаемся прорисовать.

     В 1998 году вышла интересная книга А.Данилова “Переходное общество, проблемы трансформации”. Александр Данилов доктор социологических наук, член-корреспондент Национальной академии наук Беларуси. Область научных интересов – социология молодежи, культуры, образования, науки, методология изучения общественного мнения, проблемы переходного общества, системной трансформации. Участник многих международных конференций и симпозиумов. Его монография содержит анализ важнейшего социально-политического процесса современной истории – изменение вектора общественного развития в странах Центральной и Восточной Европы после распада социалистической системы и крушения Советского Союза.

     На основе большого массива эмпирических данных автор выделяет различные аспекты происходящих перемен и тенденций развития исторического процесса. Книга представляет интерес для исследователей современного общества, политиков, научных работников, широкого круга читателей.

     Приведу две цитаты заслуживающие, на мой взгляд, внимания. “Веря в коллективные усилия исследователей, я считаю, что в сфере перспектив для духовного прогресса не может быть запланированных прорывов. Тут нужен герой духа, который опираясь на все то, что известно нам, увидит все по-иному и расставит новые ориентиры, способные придать новую динамику взаимодействию индивидуальностей и общества.” “Но где взять нового пророка, который бы не просто указал путь, но установил бы его необходимость, опираясь на новую философию?”

     Секрет возрождения России в личности пророка, которого мы пока не видим. Только эта личность способна нужной трактовкой объяснить прошлое и вывести из него настоящее, вдохнуть в нас силы. Мы находимся сейчас в положении спортивной команды, которая без тренера, не смотря на выдающихся спортсменов составляющих ее, ни чего не может, или актеров без режиссера. Конечно, есть экономические, социологические законы, но без этой личности они бессильны. (До сих пор, уже почти четыре года с момента появления на политическом Олимпе подполковника КГБ Путина, ставшего три года как президентом, и жалкой пешкой в руках сначала все того же Ельцина, а за тем его старого окружения политическое руководство страны производит удручающее впечатление. Ни каких живых, новых идей; беспомощность, глупость. Игра происходит на зрителя с упором на молодость, активность нового руководителя. Специальная команда создает телевизионный образ ни чего общего с реальностью не имеющий. Судя по заочной полемике между старым и новым президентом, в конце 2002 года последний избавился от личного влияния первого; но Путин все еще полностью зависит от бывшего ельцинсокого окружения, его идеологии, духа, людей. Здесь все по прежнему, нет даже мыслей об изменениях. Внутренняя политика строится на двух китах: пропаганде и подтасовке выборов, их результатов. Как долго еще можно будет скрывать обман, накачивая через телевизор массы геббельсовским враньем об экономических успехах, социологических опросах, рейтингах – сказать трудно. Возможно понадобятся годы. Группа власть придержащих миллиардеров, армия чиновников пустит в ход все средства отдаляющие всякие перемены, а российская конституция написана так, что позволяет соблюдая все юридические нормы полностью выхолостить себя поправками.)

     У России один путь в будущее – органическое объединение с европейской цивилизацией, возможное только при условии, что предложенная ей новая философия окажется важнейшим жизненным элементом надменных европейцев. Не экономическое, а все цельное, полное объединение. В европейской цивилизации должна быть найдена смертельная болезнь, в состоянии вылечить которую, будет только Россия. Других причин объединения нет, и не может быть. Только в случае если обнаружиться фундаментальная ошибка всех этих сотен университетов с тысячелетней историей, этого заповедника культуры, этой Римской Империи пережившей свое крушение, у России имеется шанс на сохранение. Звучит наивно и смешно. В европейской культуре есть сказка, в которой даже дворники и каменщики, работающие в трехмильной зоне от университета, знали латынь и имели полное академическое образование. Подобная ученость наводила ужас на посетителей шедших интеллектуально сразиться, и они, вообразив уровень знаний, вокруг которого даже темный люд достигал наивысших высот бежали прочь. Так же бежим и мы, не разобравшись в чем дело. А оно в том, что профессорский состав, прослышав про проверку, переодел лучших ученых дворниками и каменщиками. Они сами тряслись от страха упасть лицом в грязь. Не будем же уподобляться паникерам и дойдем со своей мудростью до уважаемых европейцев.

     У них есть смертельная болезнь, методологическая ошибка, уврачевать которую способна только наша северная страна, презрительно называемая азиатской! Причину болезни, методы излечения я хорошо описал в приложении к своему роману “Сообщение”, а социологию и политологию в статье “Современное видение коммунизма”. Суть “новой философии” в открытии факта бессмертия, эволюционного развития человеческого “Я” в материи. Так же, как, оторвавшись от “обезьяньей” реальности человек увидел совершенно другой мир со своей вселенной наполненной галактиками, математикой и искусствами, пошедший дальше человеческой природы индивид открывает вечное совершенствование своего и всех “Я” во времени. Короткое время жизни становиться вечностью. Открытие взрывает всю систему европейских ценностей, потрясает воображение. Разумеется, такая точка зрения существует и в Европе, но в России около семидесяти пяти лет была неосознанная практика этой теории, уже появился новый человеческий тип – материал для новой формы жизни. Проблема еще в том, что даже в самой России политики и мыслители всех мастей слишком придавлены конформизмом.            

     Если экономическая заинтересованность Европы в России приведет к экономическому объединению, то это будет временный союз, который распадается с исчезновением выгоды. Психическое же единение могущее произойти с появлением “новой философии” превратит его (союз) в единый организм. Ведь пресловутая экономическая “семерка” состоящая из стран расположенных на разных континентах образует не только экономический, но и психический союз. И Япония и США и Франция будут держаться вместе при любых обстоятельствах по причине своего высокого культурного уровня, в силу самосохранения. Они могут бороться за первенство между собой, но при общей угрозе со стороны стран Третьего Мира всегда объединятся. 

     Так в России повелось, что власть в ней, в случае монархии сомкнувшейся с православием или, советов, стоящих на Марксизме-Ленинизме носила мистический характер. Обе эти системы, имея легитимность в глазах абсолютного большинства, а так же применяя все меры для своего самосохранения, ни когда не осуждались, ни ниспровергались упомянутым большинством сознательно. Народом критиковались отдельные второстепенные моменты, но никогда система власти в принципе. Во всех трех русских революциях и в перевороте девяносто первого года возникали стихийные волнения, спровоцированные нерасторопностью, глупостью, косностью властей носившие характер протеста только против конкретных частностей; власть же менялась кучкой организованных людей вовремя воспользовавшихся моментом. До сих пор Россия имеет имперский характер в том смысле, что события происходящие в одном городе-столице меняют ситуацию во всей стране в целом. Народ не может осуждать государственный строй по тому, что сам по себе он не организован и не имеет представления, что должно быть, а что нет. Он принимает данность, которую до него доносит берущая вверх партия агитаторов (в современных условиях СМИ) работающих под определенной редакцией. И монархия и советский период были в этом отношении однотипны. Власть была в центре, в главном городе, в котором элитой выбирался правитель, а абсолютность ему придавала пропаганда. В одном случае церковь через тысячи “батюшек” называла его помазанником Божьим, определением, имевшим огромную силу на неразвитое религиозное сознание; в другом случае сотни тысяч политработников, агитаторов, организаторов политических акций (демонстраций, митингов, конференций) создавали устойчивую веру в легитимность Генерального Секретаря. И те и другие агитаторы, пропагандисты вместе с охранным отделением и КГБ могут действовать только в области иррационального, т.е. признавая, например библию или марксизм-ленинизм абсолютно непогрешимыми, и главными книгами (теориями) в жизни. Для них вывод: “Это верно, но верно и противоположное” – разрушителен. Они должны что-то утверждать, чтобы что-то опровергать, то есть цепляться именно к буквам, а не к смыслу. Тогда работает вся система: ни один населенный пункт кроме столицы не может ни чего знать и понимать до тех пор, пока из столицы не последует разъяснение. А иначе эти красноречивые толкователи окажутся без куска хлеба, столица без абсолютного правителя, а страна без привычных условий функционирования. Конечно, в монархический период восьмидесяти процентная безграмотная крестьянская масса не задавалась вопросом, какими могли задаваться те же крестьяне в советский период, но все равно это было делегирование всех полномочий, даже прерогативы описания самих принципов мира монарху (правителю). Современная российская власть впервые не имеет в основании иррациональных талмудов, если не считать конституцию. Но она не идет в счет; правителем может стать любой житель страны (отвечающий ряду мелких требований) не более чем на два четырехлетних срока. Далее он должен уйти от дел на хорошую пенсию, став частным лицом. Даже если столичная элита по прежнему выбирает себе Всероссийского Правителя и использует каналы СМИ для его раскрутки, у них нет того самого иррационального талмуда, при помощи которого сотни тысяч пропагандистов во всех закоулках страны будут убеждать в неоспоримости, безоговорочной верности его (правителя) решений. Ведь, в самом деле, президент не помазанник Божий и не верный ленинец, оказавшийся самым главным, точным в изучении марксизма. Если столичная элита использует “административный ресурс”, - по простому, через начальников, под угрозой мелкой мести принуждает поддержать не симпатичного народу кандидата, то народ-то осведомлен что на него давят. Пока избиратель остается один на один с урной и альтернативой в бюллетене на него давить невозможно, можно только обманывать и подтасовывать результаты. А у правителя есть только одно средство, в таком случае, доказать свою легитимность – повышать жизненный уровень. В обществах с иррациональным устройством власти выборы как таковые не проводятся, не осознается даже необходимость их проведения, а значит нет проблем со скрытием правды. В рациональных же обществах в случае подлогов правда в конце концов вскроется. Смертельным для правителя является даже не восстание, а всеобщая насмешка над ним во всех слоях общества. Другими словами: если государство построено на иррациональном принципе, то любое самое тяжелое поражение, любые ошибки власти, в том случае если волнения не опрокинут вооруженным бунтом саму власть, забываются, в последствии трактуются извращенно с выгодой правителю. Если же власть рациональна, то работает совсем другой психологический механизм, человек воспринимает ее не как нечто непостижимое или божественное, а как равного себе партнера. Я тебя выбрал, а ты обманул. Один раз обманул - другой раз не поверю! Для того чтобы государство организовывалась по типу рационализма нужна привычка, существование такой организации длительное время, лет сто, пока не уйдут все, кто видел иную форму. Если же, как всегда бывает, государство вырастает из иррациональности постепенно, то необходимы принудительные меры – диктатура, полу диктатура. Россия не имела опыта рациональной государственности, он впервые начался в начале девяностых годов. Период существования Временного Правительства был слишком краток, чтобы называть его устойчивой властью, скорее его следует называть периодом окончательного развала монархии.

     Государство, основанное на рационализме можно назвать правовым, более прогрессивной формой. Но Россия находится еще в самом начале пути. А.Данилов, говоря о “новой философии” имел в виду новую иррациональную государственную форму, поскольку две предыдущие разрушены до основания и восстановлению не подлежат. Он справедливо полагает, что впереди, в качестве спасения и средства переправится на рациональный берег, нас ждет еще один период погружения в иррациональность. Таким образом, нужна “новая философия”, новая столичная элита, оживление старого пропагандистского механизма, и новый талмуд. Я не говорю сейчас о “новой философии” самой по себе, а о наличии таковой как средства удержать от развала российскую государственность в принципе. Сама по себе “новая философия” может быть, (надеюсь) неким новым символом в истории человечества, опрокидывающим все предыдущие ценности, открывающим дорогу в будущее. И тогда “узда для народа” и союз мудрецов достойных Сократа с Платоном впервые станут единством. Для России, ныне, рациональный путь осуществится, не может по двум причинам. 1. Верховный правитель не может повысить жизненный уровень населения теоретически. Похоже, что он бессилен, даже остановить его падение. (Корабельные сосны не растут за несколько лет, как и привычки народа не меняются быстро. Одним махом сигануть из социализма в капитализм, из коллективности в индивидуальность можно только в сказке.) 2. Даже случай отвернулся.

     Второй вопрос о персональном составе, личностях новой “партии большевиков” образующих новый “совнарком”. Соответствующие люди в соответствующее время, конечно, найдутся, соберутся вместе; интересны лишь конкретные обстоятельства перехода власти.

     Возвращение ни к одной из прошлых иррациональностей (монархия, марксизм-ленинизм) не возможен; против них предубеждено огромное большинство.

     Взятие власти новыми “большевиками” возможно только после образования партии, а такое образование становится осуществимым лишь после устранение не формального лидерства Ельцина. Круги рвущиеся выправить положение легким способом попытаются, избавится от Ельцина и его идеологов, тянущих всех на дно. Но, спихнув эту мощную подпору, они окажутся в идеологическом вакууме, и начнут искать замену. Тогда проявятся условия к созданию партии, прорастанию “новой философии” под крылышком правителя (Путина). Важнейшим условием прогресса России должна стать свобода слова. Поддержанию “новой философии” в активном состоянии, в котором подавляющее большинство населения горячо будет ее разделять, не нужны условия отсутствия оппозиции. Самая агрессивная критика в рамках вежливости только укрепит ее. Опасаться скорее следует прорастания сорняков в новой правящей элите, быстро глушащих первоначальную “культуру”. Против деградации действует только одно средство – своевременный уход “нового пророка” в частную жизнь, или в оппозицию. Тогда посредственность заполнит вакуум, продолжая совершать установленные “пророком” действия, придав им ритуальный характер. Процесс деградации власти вступит в основную фазу и “новая философия” будет поддерживаться не сильной позицией дискурсанта, а цензурой. Косность, глупость идеологии достигнут предела и со временем, скопившееся раздражение масс, неуклонно нарастающее, опрокинет омертвевшую коросту власти, казавшейся в начале союзом мудрецов. В новых условиях, после “опрокидывания” “новая философия” сможет вновь возродится, а народу испытавшему гнет в период управления посредственностями станут ближе правовые понятия, чувство собственного достоинства, индивидуальность.

     Выше мы оставили тему объединения с европейской цивилизацией, совершенно необходимого России. Объединение не всеобщее праздничное застолье с хмельной радостью, это и противостояние. Известны слова Наполеона: “Опираться можно только на то, что оказывает сопротивление.” Россия должна заставить уважать себя Европу, как равную, и должна решать свои внутренние проблемы самостоятельно. Союз означает обмен технократической западной культуры на российскую идеологическую. При этом осознается единство двух цивилизаций и произойдет выравнивание всех уровней развития без потери индивидуальности.

    

     Принцип возвращения России в состояние СССР можно представить по примеру всякой выведенной из равновесия системы. С ослаблением приданного ей (системе) импульса, она возвращается в старую колею. Население придет к выводу: “Как бы там ни было, а СССР был более мощной формой государственности по тому, что из него мы смогли попасть в нынешнее состояние с большей степенью свободы, взять и развалить всю прежнюю форму, разбить страну на множество частей. Соответственно уменьшить армию, промышленный потенциал, численность населения. А вот из нынешнего положения уже придется выходить затрачивая средства и усилия.” Да и положение то со свободой какое? Равносильно свободе бросившего тяжелую лямку рабочего. Видя беспросветную перспективу он просто пошел гулять, питаться ягодами и грибами, милостыней. Такая свобода вообще не свобода, она ускоренный путь к разрушению. Все равно придется возвращаться к постылым, но необходимым обязанностям.

     Так вот принципиальная последовательность: денонсация Беловежских Соглашений, номинальное возвращение к власти президента Горбачева вместе с воссоединением Союза, воссоздание старой экономики. Этому же должны предшествовать несколько лет массовой пропаганды через СМИ партии “новой философии”, ставшей правопреемницей КПСС, на которую придется опираться так же, как опирались на старую. Восстановление порядков и границ СССР логическая закономерность. Природа всегда выбирает минимальную потенциальную энергию, шар катится сверху вниз. С распадом СССР он тоже катился вниз, но в обоих случаях это прогресс. Переходы позволили проводить мощные преобразования, оживляя всеобщую активность. Республики Советского Союза действительно станут когда-нибудь полностью независимыми и самостоятельными, но должны еще пройти десятки лет. Психологическое осознание себя единым народом у бывшего советского еще не ослабло, формальных проблем с восстановлением единства не произойдет. Более того, оно встретиться всеобщим ликованием (за исключением прибалтийских республик). Правящая элита республик состоит в основном из подхалимов, берущих сторону сильного, а настоящих противников устранят сами его соплеменники (сограждане).

     Необходимость восстановления СССР состоит не только  в том, чтобы вернуть прежнюю систему хозяйствования в условиях противостояния с ведущими державами мира, но и в решении вопроса Чечни. Разоренный, униженный народ никогда не примирится с обстоятельствами, пока они не станут безусловным требованием равным силе государства до девяносто первого года. Всем нужна передышка лет на двадцать. Из всех республик только прибалтийские доказали свою способность жить самостоятельно. Требуется анализ содеянного: тотальной коррупции, преступлений военных, культов личностей Назарбаева, Ниязова, Алиева, Туркмен-Баши, фюрера Лукашенко, и т.д. 

     В случае денонсации Беловежских соглашений в Москве, остальному миру придется признать это решение и не вмешиваться во внутреннюю политику нового СССР. Хельсинское соглашение о признании границ СССР после Второй мировой войны ни кто не отменял. “Новая философия” создаст к новому СССР огромную симпатию во всем мире, особенно в среде интеллигенции.

     Добровольная поддержка ренессанса советских порядков прогрессивной частью российской общественности, сторонниками правового государства, политических свобод поможет предотвратить возвращение к власти ортодоксальных сталинистов, авторитарной атмосферы.