Глава 27

Рефлексия

 

     К вечеру зашел знша, обратился по фамилии.

     - Возьми чистую тетрадь, и сейчас пойдем в клуб.

     - Зачем?

     - Я покажу, что нужно писать. - Он не надолго отлучился, оставив нас собираться. Ну, что, идем Олег? Вот это сюрприз! С какой стати прибегает Карпенко и уводит, Бог знает насколько, от почти сделанных дел! Надо бросить освещенную желто-белым светом строевку и идти.

     И вот, ощущая свою нужность, штабу и командирам мы, (Олег и Я) идем в шинели, по сырому плацу, через темень в клуб, полыхающий всеми огнями. Карпенко вооружился приказом начьштаба. Мы проходим в открытую дверь, в холл, где слева на столах и на полу представлены образцы современной военной оптики и техники. Многометровые плакаты со всех сторон изменили привычный интерьер. По ним бегали строго-черные буквы, ленты топографических рисунков. Среди остатков разошедшегося офицерского собрания возник начштаба. Он ввел нас в зрительный зал, словно обоями обвешанный чудовищными ватмановскими листами. На сцене, над установленной трибуной и столами они свешивались как декорации большой оперы.

     - Вот этот, вот этот, вот этот, - их было много. Меж тем знша привел в помощь нашего коллегу из штаба третьего батальона, - Сергея. И общее количество было разделено на две части, вплоть до не делимого седьмого. Олег, оставшись один, снял шинель, ремень, и уселся в кресло к ближайшему парусу заполнять первый лист широкоформатной, общей карпенковской тетради. Он писал, положив ногу на ногу, используя их как подпорку, и разговаривал сам с собой.

     - Вон спина нашего коллеги, Сергея, на том конце ряда. Видишь, как старается? Чего это ты, Олег, выводишь буквы чертежным шрифтом, к концу рука отвалится.

     - Так красивее. Если я начну писать колючей проволокой быстрого почерка, будет хуже и читателю и мне. Время девять, за три часа успею?

     - Нет.

     - Я тоже так думаю, Меня сейчас захлестывает сознание своей важности. Помнишь, знша именем начальника штаба разрешил нам не ходить завтра на работу? Очень приятно слышать, что о тебе думают, тебя ценят, в круг тебя все, или кое-что вертится. Однако здесь довольно холодно, зря я снял шинель, - он оделся.

     - Ух, дурацкие схемы! Я совсем не художник. Знаешь Фато, я давно хотел спросить тебя, окажи деликатную услугу, расскажи о чем, или что они говорят обо мне у себя в чертежке? 

     - Недавно Валера случайно проговорился, и пожалел о собственной неосторожности. В сущности, он пожалел тебя, потому и передал милютинские слова к Жоржу. Можно даже без труда вообразить, как это было. Оставшись случайно наедине, Милютин доверительно так спросил: "Женя, может нам Поливанова в войска отправить? Постоянно грязный, не побритый, не почищенный, не мытый, не подшитый, захлебал ошибаться." Жорж отклонил предложение.

     Там, у них на верху, в чертежной чайхане, на внутренней стороне двери шифоньера висит небольшая сашина работа, ты ее еще не видел. Жесткая, контрастная, почти плакатная манера. Лицо Элвиса Пресли освещенное с двух сторон: правая зеленым, левая - красным (у зрителей наоборот). Тени черные, как грим, фон фиолетовый с бордовым. В углу надпись: "Жми на акселератор до упора, но не забывай где педаль тормоза", чуть ниже капителью: "Tare owr congratulations!" И еще ниже: Dmitrij, Valera, Evganij, Alexandr, Elvis. На этом акварельном ватмане лица с квадратной прической, и воротом расстегнутой кожаной куртки под подбородком, нет ни каких следов твоего, Олег присутствия. Ты не играешь в их жизни, ни какой роли, хотя я знаю, они в твоей - играют громадную. Ты для них досадное недоразумение, которое надо учитывать лишь в той мере, в какой можно использовать. Не клеятся у тебя отношения с людьми, не клеятся, что ж поделать...

     - Меня больше интересует причина. Почему обычно мои действия часто перерастают в поднятие себя за волосы, почему безобразным становится все, к чему я прикасаюсь, и даже воспоминания? Фато, скажи мне, наконец, честно, без выкрутас, ведь я же не дурак, ведь я не тупорылая скотина!? Так почему же я изгой, почему я должен на равных с остальными строить свою жизнь? Да, не почищенный, не помытый, ошибающийся, но посмотри, ведь я совершенно отличаюсь от многих, даже запоминающих с лету, подтянутых, опрятных и решительных. Ведь есть во мне что-то очень ценное, чего нет ни в каком другом, и оно ценно для всех; ведь я талантлив каким-то не постижимым талантом, который увидеть почему-то очень трудно. А мне достаются шишки, насмешки и оскорбления. Или это иллюзия? В чем причина, я ни чего не понимаю.

     Он на долго замолчал, погрузившись в переписывание, перемещаясь от плаката к плакату по мере заполнения страниц. Сон, усталость цепенили тело.

     - Что ты думаешь о Боге? - спросил он через некоторое время.

     - В каком плане? В формуле есть-нет?

     - Ну, хотя бы так. Мода теперь пошла, рассуждать на богословские темы, да порицать общество за безверие, за атеизм. Что ты думаешь о пресловутых библейских пощечинах?

     - Я тебе расскажу одну драматическую историю, случившуюся пять тысяч лет назад, в Индии.

     В семье одного крупного царского рода, - а территория современной Индии была тогда разбита на несколько царств, - шла борьба за власть. И вот до престола дорвался один негодяй, косвенно имевший к нему отношение Камса; всех остальных своих родичей он тем, или иным образом устранил. Был он человеком страстей, опиравшимся в своей политической власти на силу черных магов, - демонических людей, и по тому год от года морально и умственно опускавшимся. Кроме всяких мерзостей, творимых им по отношению к своему народу, он, - как это логически следует, - терроризировал и своих родственников. Пророки, и близкие ему астрологи, - люди уважаемые и умные, - выполняя его заказ, или может быть, следуя обязательствам своей профессии, напророчили ему угрозу короне и жизни. Они вычислили, что падение и смерть Камса примет от своего, еще не родившегося племенника, - сына его сестры Деваки. Камса, дитя эпохи, очень серьезно отнесся к предвестию, и решил сразиться с судьбой. Убивать сестричку, рука не поднялась, и начал он с сотворения препятствий свадьбе ее с возлюбленным Васудевой, тем ни менее состоявшейся. Уломали его и на совместное проживание молодоженов с условием аккуратного умерщвления новорожденных. Шесть раз изувер совершал преступление, пока на свет не появился пресловутый седьмой сын, - тот самый, нареченный. Назвали его Кришной. И как-то так случилось, некоторые говорят, что за него заступились боги, - злодей дал промашку. По одним сведениям беременная Деваки бежала в лес, к отшельникам и мудрецам ришам, по другим сына ее забрал к тем же ришам некто третий, но как бы там ни было, а Кришна получил карт-бланш на несколько десятилетий, за которые набирался ума и мудрости у святых людей, самых высоко стоящих в индийской духовной иерархии.

     Еще одна легенда, - входящая в противоречие со всеми остальными, - повествует о бегстве матери с сыном в одну из многочисленных деревень государства, и совместном их проживании там инкогнито. Эта легенда гласит о том, что маленький Кришна владел всеми мудростями уже с рождения, что, ползая по ковру родительского дома как-то раз, он предстал им в четырех рукой форме Верховного Божества индийской традиции Вишну. Он объяснил им, что является главным Богом, что они не должны волноваться ни за него не за себя, и что у него есть свои планы, которые он с течением времени осуществит. Потом он превратился в обычного карапуза, и рос как все мальчики, демонстрируя (Вот словечко то! Разчудовищевание) время от времени эдакое, за все рамки выходящее. Пока один Кришна воспитывался в чащобах ришами, второй, играя с сельской молодежью, и, посвящая себя прямому ее занятию, - пастушеству коровьих стад, время от времени разрушал неустанные происки слуг зла царя Камсы. Младенцем, он выпил жизненную силу из отравленных грудей ведьмы, в подростковом возрасте разорвал пасть чудовищной змее, крушил стада нападавших диких вепрей и многое другое. Став по старше, когда силы зла взялись за него всерьез, устроив потоп от небывалого ливня, поднял высокий холм, в несколько километров диаметром, закрыл им как зонтиком деревню и всех спас. Холм, и местечко, где раскинулась деревня, назывались Вриндавана. Этот Кришна, достигнув половой зрелости, не чурался женского общества, понимая его прелесть, и даже однажды стащил у молодых купальщиц одежды, наблюдая из укрытия за их смешными трудностями. Следует сказать, все жители в той деревне относились к друг другу очень уважительно, и шутки имели невинный характер.

     Мальчик превратился в юношу, юноша в молодого человека; из лесов вышел первый, соединился со вторым, и настал час расплаты Камсы. Он был изгнан. Под ликующие крики толпы Кришна взошел на престол. Тут конец одной истории, и начало другой.

     У Кришны появился друг, - Арджуна, необыкновенно благородный и смелый воин, - тоже наследный принц, изгнанный другим злодеем. После своего блицкрига, новоявленный властитель решил помочь восстановить справедливость товарищу. Так началось легендарное противостояние двух армий на поле Курукшетра, так была поведана Божественная Песнь, - Бхагават Гита, главный документ всего индуизма, сосредоточение основной мысли. В нем Кришна рассказывает о мироустройстве, законах вселенной, он даже дает падшему духом Арджуне, смущенному необходимостью больших жертв, военными действиями против родственников и друзей заглянуть в недалекое будущее и убедиться в том, что все те, кому предназначено погибнуть уже "умерли", уже получили ужасные раны. Победа была одержана, зло наказано, право восстановлено, а время подошло к третьей, последней истории. Время подошло к трагической смерти Бога, избравшего ее добровольно. Удалившись от дел в пустыню, он дождался прихода молодчиков Камсы, и погиб от двух стрел. (Есть так же версия об отравленной стреле и единственном незащищенном месте на его теле, - пятке.) Судьба Арджуны тоже имела печальное заключение, он пал как Великий Йог, и правитель.

     Кришна был единственным Богом, среди великих религий, кто имел нежную, любящую жену и не боялся придаваться с ней плотским утехам.          

     - Красивая история. Я так ей увлекся, что стал делать ошибку за ошибкой, и вынужден прервать работу. Вообще, в этих мифах есть очень большая сила, если их правильно рассказывать, без поповских штучек. А вот скажи, что такое Брахман? Я вычитал это в "трилогии желаний" американского писателя Драйзера, где описывается звездный путь американского миллионера Френсиса Каупервуда. После его смерти состояние, растащенное многочисленными родственниками и кредиторами, растаяло прошлогодним снегом под лучами весеннего солнца, и молодая вдова, отправившаяся в Индию, нашла покой в медитациях. В последней главе много говорилось о Брахмане, но я так и не понял что это.

     - Это все!

     - Что все? Вот кресло Брахман?

     - Да.

     - А небо?

     - Тоже.

     - А я?

     - И ты. Но ты еще и Атман.

     - А это что еще такое?

     - Это твое высшее Я. Это я, Олежек. Люди, события, мысли, - все это Брахман, Великое Единое, само себя порождающее. Это великий покой и Знание, достигаемое по средствам медитации.

     - А Бог?

     - Он и есть Бог, он - все. О подробностях поговорим в следующий раз.

     - Так ты считаешь, что Бог существует?

     - Я считаю, что есть нечто Единое, как природа, частями которой мы все являемся, которое сознательно, и согласно некоторой определенной логике движет событиями.

     - Космический разум?

     - Примерно, только когда так говорят, полагают, что он где-то там, у центра галактики, а не в соседе, не в пробегающей собаке, долетевшей уличной фразе.

     - Скучновато становится... А грех? Каково определение греха?

     За последний месяц произошло еще одно событие, Саша взял себе замену на дембель. Высокого, упитанного, вежливого, кудрявого парня, художника из РМО, Сергея Леванского. Сережа - явление Христа народу. Судьба подхихикивает над нами, собирая в одном месте столько порядочных людей. Москвич, сын отца, - члена союза писателей и матери - поэтессы, студент художественной академии, он прошел все тяготы службы в роте состоящей полностью из чурок. Первые месяцы он почти не спал, рисовал дембельские альбомы, стены в столовой за хавчик, которым нужно было их кормить по традиции. Его земляк сошел с ума к вечеру того дня, когда отказался убрать посуду за старослужащими. Художника переводили из "духов" в "секачи" и "черпаки" по всем правилам. Он с энтузиазмом в этом участвовал, при этом, не прося и не принимая услуг от более молодого призыва. Все ублюдки, куражившиеся над ним, полюбили его как Христа возлюбили палачи постскриптум. Его уважали полулюди-полуобезъяны словно брата. Он не матерился, и ни кому, ни когда не сказал грубого слова. Одно время Сережа пользовался покровительством старшины роты, рисовал ему альбом, выслушивал откровения, рассматривал гордо выставляемую "шишку", всю изрезанную, с бахромой усов и гирляндой шариков. По увольнении заступника снова погрузился в водоворот страстей, терпеливо из него выплыл. Художественные способности в армии подобны американским долларам в двадцатом веке, в свободном мире. Сережа перенимал от своего окружения только хорошее: при встрече обнимался с каждым, напоминая Леонида Ильича в достопамятные годы, соблюдал традиции ушивания-подшивания. Но так же выполнял христианский завет: если человек просит пройти с ним милю, пройди две. По началу, Полунину все нравилось в молодом, он восхищался и поведением и талантом. Но, как это всегда с ним случается, пришло разочарование. Я в праве заключить, что если четверка, и в частности Полунин, не ужились с таким человеком, то они не смогут ужиться ни с кем. Его непременно изгнали бы из чертежки, не препятствуй этому неуклонно надвигающийся дембель. Радостно принимаемый человеческими отбросами, Сережа регулярно подвергался нападкам людей цивилизованных, а именно Саши и Димы. Я наблюдал отвратительную сцену Димы, перед самым увольнением. Он не мог смириться с тем, что Сашу и Женю уволили на десять дней раньше его, и просто бесился. Мы с Валерой в смятении смотрели на демонстративно мусорящего, плюющегося в бюро нового хозяина секретчика, изрыгающего попутно проклятия.

     Так вот, возвращаясь к понятию греха, пример Леванского - безгрешное поведение самой высокой пробы. Оно выше валериной безгрешности, и даже Жоржевой. Возьмем другой пример: есть в штабе вольнонаемная молодая женщина, Оксана Пожарская. Двадцатипятилетняя приятная брюнеточка, дочь начальника артиллерии штаба дивизии. Еще в школе она не убереглась, и теперь нянчила сына. Ни мужа, ни надежды на него Оксана видимо не имела и принимала ухаживания штабных срочников. Одевалась привлекательно, угощала друзей сладостями. Далекие от штабной жизни сержанты рот поговаривали: "она их подкармливает, а они ей за это в чулки дают". В приватном разговоре, однажды, Юрий Иванович назвал ее лядью, Оксана узнала, влетела вихрем в строевую, закрылась с ним в комнате, угрожала папой. Можно ли ее осуждать, а заодно Михрютку, сержантов и того гада, который смотался, оставив ее в интересном положении? Да все состоит из греха. Хотя вот Леванский вроде не входит в общее число.

     Олегу, раз в неделю-две, нужно делать хорошую уборку помещения. Пол первой комнаты требует больших физических затрат, приходиться договариваться с сержантом - дежурным по штабу, и тот выделяет курсанта. Грех применять чужой труд? Но нет возможности применять свой. За всю службу Олег совершил только одну кражу, в пустой роте, он украл из тумбочки футляр для зубной щетки. Щетку носить в голом виде нельзя, оставлять в роте тоже, в магазине не купить. Грех? Грех. Сережа бы не украл. Жена Толстого писала о Льве Николаевиче, что к старости, он стал гипертрофированно кающемся, чувствовал личную вину за каждого нищего, каждый погост. Довелось быть графом с мировой славой мыслителя, почему бы ни побыть в роли самоуничижения? Однако, опять же, Сережа не граф, но моральные нормы порядочного человека не нарушал.

     Время: три часа ночи. Олег дописал четвертый плакат, что составляет половину от урока. Руки дрожат от холода и усталости, тело плохо слушается, сознание в легком тумане. Кляня отцов-командиров, набравшись храбрости, он идет в шестую роту, к доброму, особенно расположенному к нему старшине-казаху, очень крупному, с толстыми пальцами. С помощью дневального он, не смело будит его. Старшина поднимает бритого новобранца - писаря на подхвате, дает ему увесистую затрещину, чтобы слушался нового начальника. Бритоголовый напоминает крестьянского сына, послушного, грубоватого, сонного, находящегося под впечатлением последних месяцев круто изменившейся жизни. В клубе он начинает дописывать корявым почерком оставшиеся плакаты. А Олег просто сидит в ожидании.

     Сие есть ужасный грех, просто позор. Что может меня извинить? Только попытка искупления, нужно попытаться переломить ситуацию в целом, не бороться с каждым грехом в отдельности и по мере возможности, а вырвать само основание, почву для его произрастания. Путь один - самопознание.

     Рефлексия, - размышление, самонаблюдение. Форма теоретической деятельности человека, направленная на осмысление своих собственных действий и их законов. (Энциклопедический словарь)